Джон Кризи - Инспектор Вест [Инспектор Вест в затруднении. Триумф инспектора Веста. Трепещи, Лондон. Инспектор Вест и Принц.]

— Вели посыльному передать Северини, что я скоро буду. Пусть он поспешит.

— Слушаюсь, сэр.

Холеный итальянец прошел мимо Роджера на расстоянии протянутой руки. Роджер с сержантом устремились за ним следом. Он быстро шагал к собору как человек занятой, не обращая внимания на пустые магазины и освещенные окна, встречные кафе, выглядевшие заброшенными, за исключением одного возле самой соборной площади. Оно было шумным, веселым и многолюдным, хотя там не слышалось ни музыки, ни пения. Под арками колоннады горели яркие лампочки, но зато за нею ночь выглядела непроглядно темной. Исключение составляла громада собора, подсвеченного со всех сторон прожекторами.

— Один из официантов сказал мне, что ему знакома английская пара, в компании которой тогда обедал этот итальянец, — сказал Джонсон. — Их фамилия Корризон. Она настоящая красавица. Что-то связано с нефтью.

Роджер вкрадчиво произнес:

— Нефть?

— Правильно, сэр. Да и принц сюда приехал по нефтяным делам, не так ли?

Итальянец пересекал площадь.

Роджер и Джонсон шли всего в нескольких ярдах позади. Пару раз он оглядывался по сторонам. Вот и сейчас он остановился у перекрестка, ожидая, когда проедет мотоциклист, и вновь оглянулся назад. Нервничает? Впрочем, если за тобой следом пойдет пара таких великанов, будешь нервничать.

Итальянец опустил ногу на дорогу, как только проехал мотоциклист, но тут же отдернул ее назад. Бледный свет упал на его гладкое лицо и черные глаза.

— Что вам угодно? — спросил он по-итальянски.

Ответный поток слов Джонсона стелился гладко и даже как-то музыкально, что оказалось совершенно неожиданным при его простецкой физиономии и сонном виде.

Итальянец вроде бы почувствовал облегчение.

— Я хорошо говорю по-английски. — Он обратился к Роджеру, внимательно разглядывая его. — Верно ли, что вы английский полисмен из Скотленд-Ярда?

— Да, вот мое удостоверение.

— Зачем бы вам лгать, — усмехнулся итальянец, но документ посмотрел. — Не могу представить, чем сумею вам помочь, но… Думается, нам нет нужды стоять тут, посреди дороги. Мы можем побеседовать в моей машине. Или, если вы предпочитаете, в кафе.

— Не подбросите ли вы нас к отелю «Муччи»? — попросил Роджер.

— Если вы этого желаете. Моя машина стоит совсем рядом. — Человек указал на мрачную улицу за собором.

— Вот что, сэр, — сказал Джонсон деловым тоном. — Теперь я вас могу оставить. Мне же надо провернуть другое маленькое дельце. — Он незаметно подмигнул Роджеру. И Роджер прекрасно понял, что задумал сержант: взять такси и отправиться следом.

— Признаюсь, я совершенно ничего не понимаю, — сказал итальянец, когда они с Роджером переходили дорогу, — но хорошо уже то, что моя совесть чиста.

Он засмеялся так, что Роджер сразу подумал, что этому человеку совсем невесело.

— Вот тут, под фонарем. Зеленая.

Это была длинная американская модель, «бьюик» или «кадиллак». Итальянец распахнул дверцу и отошел в сторону, пропуская Роджера. Он явно медлил. Роджер также не торопился: Джонсон должен был успеть раздобыть такси. Впрочем, около собора их стояла целая вереница. Но Роджер хотел подстраховаться.

Сиденья были из пенопласта. Мотор работал совершенно бесшумно.

— Меня зовут, — начал церемонно итальянец, — Джорджио Парелли. Я из Генуи. В Милан приехал на несколько дней по делам. Ума не приложу, где я перебежал вам дорогу, мистер Вест?

— В понедельник вечером вы обедали с тремя англичанами, если не ошибаюсь. С неким мистером Барнеттом и четой Корризон.

Роджер заметил быстрый вопросительный взгляд, когда они мягко тронулись с места.

— Да. Корризоны привели с собой своего приятеля, забыл его имя. Теперь я вас окончательно не понимаю, мистер Вест. Не могу допустить, чтобы Корризоны…

— Меня больше интересует их приятель. Вы его хорошо помните?

Парелли пожал плечами.

— Так, как можно запомнить человека, с которым виделся на протяжении всего двух часов. Меня он не заинтересовал, у него было какое-то дело с Корризонами. Я с ним мало разговаривал. Но он — гость, и я был счастлив доставить ему удовольствие, однако, повторяю, он не произвел на меня особого впечатления. Разве что, — улыбнулся итальянец, когда они поворачивали за угол, на котором стоял элегантный регулировщик, — своим отменным аппетитом. Честно говоря, он показался мне истощенным и голодным человеком. Что он совершил?

— Разве вы не знаете, что его убили? — напрямик спросил Роджер.

Парелли шумно вздохнул, как это делает человек после неожиданного шока. Его руки лежали на руле неподвижно. Проехав полицейского, они устремились к «Ла Скала» и вскоре повернули в узенькую улочку, которая кое-где расширялась так, чтобы машины могли обогнать одна другую. Наконец показался отель «Муччи». Здесь было много тише, чем возле собора. Машина бесшумно скользила по асфальту, рытвины совершенно не ощущались.

— Значит, это тот самый англичанин, которого убили. Барнетт, да-да. Нет, я об этом не знал. Газеты я, разумеется, видел, но фотография там весьма далека от оригинала. Теперь мне понятно ваше стремление узнать, когда он покинул нас в тот вечер. Боюсь, больше ничем не могу вам помочь, мистер Вест.

— Где я сумею разыскать Корризонов?

— Сейчас они уже в Лондоне. Они вылетели вчера.

— Не могли бы вы сообщить мне их лондонский адрес?

— Да, конечно. — Парелли пожал плечами. — Но вы без труда нашли бы их и без моей помощи. Здесь они останавливались в отеле Виктора Эммануила. Но они, разумеется, тоже ничего не знают об этой истории.

— Скажите, Корризоны говорили с вами о Барнетте?

— Никогда. Он был их приятелем или хорошим знакомым, с которым они случайно повстречались в Милане и вздумали пригласить к обеду. Им это было нетрудно устроить, потому что они обещали быть моими гостями. Вот мы и пришли к общему согласию. Барнетт разделил нашу трапезу. Говорил он мало, но аппетит у него — превосходный. Уехал очень поздно.

— Он ушел один?

— Нет, вместе с Корризонами. Я предложил довезти его до места, но он сказал, что ему совсем недалеко и что он предпочитает прогуляться пешком. Я о нем и думать позабыл после их ухода.

— Слышали ли вы какие-нибудь разговоры о киноленте или негативах?

— Нет.

— Вы не заметили, чтобы он что-нибудь передавал Корризонам?

— Мистеру Корризону? Нет, не видел. Дайте-ка подумать. Мы с Корризоном ожидали его в ресторане, он явился с опозданием на десять минут. Во время обеда миссис Корризон выходила на несколько минут, но этот — как его зовут?..

— Барнетт.

— Он ни разу не оставался вдвоем с мистером Корризоном, — заявил Парелли совершенно уверенно. — Убежден, я не видел, чтобы он передавал что-либо Марку Корризону или его супруге. Могу ли я еще вам чем-нибудь помочь?

По голосу Парелли стало ясно, что он несколько раздражен расспросами.

Роджер задумчиво ответил:

— Вряд ли. Если вы сообщите мне лондонский адрес Корризонов, а также свой, здесь и в Генуе, буду вам крайне обязан. Думаю, что шеф миланской полиции тоже пожелает с вами побеседовать, но вряд ли есть необходимость самому ехать к нему.

Они замедлили ход возле самого отеля. Перед главным подъездом стояло слишком много машин, так что они не смогли приблизиться к дверям. Там собралась небольшая толпа любителей острых ощущений. Во дворе стоял громоздкий серый крытый грузовик.

— Всегда к услугам шефа полиции, — насмешливо сказал Парелли. — В Лондоне Корризоны живут в доме 7 по Марлинг-скверу.

Это был не просто богатый район, а один из немногих кварталов, до сих пор заселенных миллионерами, где торговые учреждения так и не сумели отвоевать первые этажи, за исключением одного здания на углу, где помещались воистину роскошные конторы «Анджито-хаус» — нефтяной компании, которая вот-вот должна была заключить сказочный контракт с принцем Азиром из Ярдии. Второй аналогичный контракт Азир только что подписал в Италии.

Значение имени Корризон сразу стало понятно Роджеру, особенно когда к нему было добавлено «Марк». Не могло быть и речи о случайном совпадении.

Ибо Марк Корризон возглавлял английское отделение «Анджито». Тихий неприметный финансист, составивший себе баснословное состояние на международном рынке, особенно на торговле нефтью. Его женитьба на лондонской манекенщице примерно год назад явилась сенсационным событием в великосветских кругах.

Интересы Корризона были весьма обширны. Он участвовал во многих мероприятиях, являлся крупным держателем акций в «Рампе», газете, контролирующей «Глоб», да и в ряде других еженедельников. Он владел театрами, ночными клубами, ресторанами, вкладывал инвестиции в десятки отраслей хозяйства.

— Ваш мистер Корризон — глава «Анджито»? — спросил Роджер.